Битва за Средиземное море. Взгляд победителей - Страница 63

«Произошло полное изменение атмосферы. Господствуют высочайшее рвение и активность. Наша армия жаждет сразиться с врагом, если тот атакует, и я удовлетворен тем, что мы имеем энергичных, уверенных, решительных людей в командовании, которые работают совместно, как прекрасная команда, под руководством военных лидеров высочайших военных дарований».

Так выглядела армия, которую Роммель собирался атаковать, хотя ему самому сейчас остро не хватало прежней уверенности и огня. Его больше не манил Суэцкий канал. Он был вынужден писать: «Из-за общей нехватки припасов мы планируем нанести 8-й армии на позициях под Аламейном короткий сокрушительный удар и захватить территорию вокруг Александрии и Каира».

Но чтобы начать даже это менее честолюбивое наступление в конце августа, требовалось доставить в Ливию 6000 тонн топлива и 2500 тонн боеприпасов в период с 25 по 30 августа. Commando Supremo отправило 7 транспортов с 10 000 тонн топлива: половина для Танковой Армии, половина для Люфтваффе. За ними должны были последовать другие суда. Только 3 транспорта прорвались в Тобрук, доставив 1500 тонн топлива. «Огаден» (водоизмещение 4553 тонны) и «Леричи» (6070 тонн) были потоплены подводной лодкой «Порпойс» лейтенанта Л.У.Э. Беннингтона. Он совершал первый боевой поход после долгого периода перевозок бензина и припасов на Мальту. Бомбардировщики с Мальты южнее Пантеллерии повредили «Росолино Пило» (8325 тонн). Для уничтожение транспорта была направлена подводная лодка «Юнайтед» лейтенанта Т.Э. Барлоу. «Пило» взорвался с такой силой, что 12-футовый кусок стального шпангоута был заброшен на лодку, находящуюся на поверхности. Он повредил мостик и рулевое управление, поэтому лодка была вынуждена спешно вернуться для ремонта. Наконец, «Бофайтеры» 227-й эскадрильи перехватили танкер «Сан Андреа» (5000 тонн) и потопили его. Вместе с ним пошли на дно 2400 тонн бензина для Танковой Армии.

Все планы Роммеля оказались под угрозой. В ответ на обращение к Кессельрингу он получил обещание отправить новые танкеры под сильным эскортом. Кессельринг пообещал выделить Танковой Армии часть припасов со складов Люфтваффе, а в случае необходимости организовать воздушный мост для их доставки. И все равно атака была слишком рискованной. Роммель писал:

«Прежде всего, было совершенно ясно, что если мы не начнем действовать во время полнолуния, наше наступление провалится, еще не начавшись. В надежде, что обещания будут выполнены, и, располагая заверениями маршала Кессельринга, что в случае необходимости он будет доставлять по воздуху 500 тонн бензина в день, я отдал приказ начать наступление в ночь с 30 на 31 августа».

В таком не слишком бодром настроении полубольной Лис Пустыни начал битву у Алам-эль-Хайфы. План Роммеля был смелым и простым. Он снова решил использовать излюбленный прием — широкий обходный маневр. Танковые дивизии Роммеля получили приказ за 7 ночных часов пройти 30 миль по неразведанной, заминированной территории, чтобы на рассвете быть готовыми нанести удар на север по тылам британской армии. Чтобы этот смелый маневр удался, требовалась внезапность.

Но в этом отношении план был обречен с самого начала. Монтгомери сразу предсказал, что противник будет действовать именно так, и приказал сильно укрепить хребет Алам-эль-Хайфа, идущий с востока на запад. Эта позиция давала возможность разбить Танковую Армию. Таким образом, даже если бы все пошло по плану, Роммель был бы вынужден ввязаться в бой, в котором вес преимущества были бы у противника.

Но во время марша Танковая Армия сразу выбилась из графика. Ей мешали минные поля, бездорожье и воздушные атаки, которым немецкие танки подвергались еще до выхода на исходные позиции. К рассвету Роммель уже засомневался, стоит ли продолжать операцию. Генерал Фриц Байерлейн, который в этот момент командовал Африканским Корпусом вместо генерала Неринга, тяжело раненного ночью, заявил:

«Лис Пустыни не потерял своего чутья, его неимоверно развитое шестое чувство всегда подсказывало наилучший выход. Как только он понял, что не может захватить противника врасплох, он захотел отменить атаку. Я лично несу ответственность за то, что убедил Роммеля разрешить мне продолжать наступление на Алам-эль-Хайфу».

Последовавшая атака не принесла успеха, так как англичане тщательно выбрали позицию и хорошо ее укрепили. К наступлению ночи германские танковые дивизии прочно завязли южнее хребта и уже начали испытывать нехватку топлива. С наступлением темноты самолеты КВВС, которым днем мешала песчаная буря, поднялись в воздух, чтобы атаковать транспортные колонны Роммеля. «Альбакоры» 821-й и 826-й эскадрилий ВСФ использовали осветительные ракеты, чтобы позволить бомбардировщикам нанести удар. Немецкие потери оказались очень серьезными, моральный дух германских солдат и их боеспособность были подорваны постоянными бомбардировками и недосыпанием.

После того, как было сожжено множество грузовиков, самой большой головной болью Роммеля стали бензовозы. Оказалась нарушенной не только система заправки танков, но и поток топлива через Средиземное море оказался гораздо слабее, чем ему требовалось. Он писал:

«К утру 1 сентября я был вынужден отказаться от любой попытки дать генеральное сражение в ближайшее время. Следовало избегать любых крупных передвижений моторизованных частей. Самое большое, что мы могли себе позволить — мелкие тактические атаки с ограниченными целями. В рамках такого решения 1 сентября Африканский Корпус атаковал силами одной 15-й танковой дивизии. Уничтожив несколько британских тяжелых танков, главные силы дивизии сумели выйти в район южнее высоты 132 (вершина хребта Алам-эль-Хайфа), где у них почти кончилось топливо. Поэтому они были вынуждены прекратить даже это тактическое наступление».